“Посидят, скушают тортик — и легче”: как в войну кафе стало отдушиной киевлян

На левом берегу Днепра в Киеве работает кофейня iKava. Владелец кофейни Дмитрий не закрыл своё заведение ни на один день. В первый день войны он проснулся, прочитал новости — и пошёл на работу.

А сейчас кофейня — точка притяжения для жителей района. Здесь можно поговорить о войне или, наоборот, вспомнить прошлую жизнь, когда, выгуливая утром собаку, можно было зайти за чашкой капучино.

Достать сникерсы сейчас проблема, а вот фирменный вафельный торт здесь продолжают печь как и в довоенное время. О чём сейчас говорят киевляне за чашкой кофе, Дмитрий рассказал Еврорадио.
 

“Дмитрий, просыпайся. Война”

Мы созваниваемся с Дмитрием в 21:00 по Киеву — он только-только переступил порог дома, а в городе начал действовать комендантский час. Комендантский час будет снят в шесть утра — и в это время Дмитрий выйдет из дома и отправится на работу в своё кафе. Он делает так с первого дня войны.

— 24 февраля в половине пятого утра мне позвонил житель нашего дома и сказал: “Дмитрий, просыпайся. Война”. Я спросонья ничего не понял. Спрашиваю: в каком смысле? А в этот момент за окнами уже были слышны взрывы. Эта канонада звучала в течение часа, а потом всё стихло.

В первые минуты была растерянность. Что делать дальше? Как это — война? Всё это как снег на голову. И я собрался и пошёл на работу в кафешку. Прибрался там, помыл пол, приготовился к работе.

Днём прозвучала первая воздушная тревога. Дмитрий отвёл жену и детей в метро. Себя называет человеком “не очень пробиваемым”, так что ни в банкомат, ни в супермаркет, ни в сторону выезда из города не побежал. Вернулся на работу.

Кофейня находится в том же доме, в котором живёт Дмитрий. И вечером семья решила, что на время переедет из квартиры на верхних этажах в кафе. В одном из залов оборудовали спальню, а в другом поставили длинный стол. За этим столом в следующие сорок дней и будут собираться жители района.

— У меня была мысль отправить семью в более безопасное место, но мы решили, что не стоит разделяться. Остались вместе, да так вместе и продолжаем жить в Киеве. А наше кафе осталось единственным открытым в районе.
 

“Кафе для многих стало отдушиной”

В сети есть большая карта, на которой отмечен бизнес, продолжающий работать в войну. Работают крупные супермаркеты, но значительная часть малого бизнеса — ларьки, кофейни, которых в Киеве было так много до войны, — закрылась.

Раньше в кафе Дмитрия приходили жители района, практически всех своих клиентов он знал в лицо. Но с началом войны многие уехали. Дмитрий говорит, что из его дома выехало больше половины жителей. Но посетителей в кафе меньше не стало: потянулись люди из соседних районов.

— В первые дни люди в кафе обсуждали, что делать: уезжать, не уезжать? Народ был в жутком напряжении из-за постоянных воздушных тревог, из-за того, что нужно было постоянно прятаться — в подвал, в метро, в ванную.

А кафе стало отдушиной. Мне тогда многие говорили: спасибо, что вы работаете, что к вам можно прийти и эмоционально отдохнуть. В основной массе люди были в жёстком напряжении. Когда приходили в кафешку, мы старались их поддержать, рассмешить. И в кафешке у людей выплёскивалось напряжение. Посидят, скушают тортик, пообщаются — и легче становится.

Я живу в том же доме, в котором работаю. Это значит, что я могу максимально быстро добраться до работы и открыть кафе. И иногда люди заходят со словами, мол, я привык, гуляя с собакой, пить кофе. Сейчас в Киеве в это время кофе ещё никто не варит — а вы открыты, спасибо вам.

Дмитрий говорит, что ему даже не пришлось каким-то особенным образом переформатировать рабочие процессы. Разве что пришлось заново наладить логистику, потому что многие поставщики стаканчиков и сиропов уехали из города. А график работы — подстроить под комендантский час.
 

Молоко в капучино и для бабушек

С наступлением комендантского часа улицы пустеют. Ни собак, ни кошек, ни людей, говорит Дмитрий. Жизнь возвращается на улицы только утром.

— Из города уехало очень много людей, в нашем доме организовали дежурства консьержей, ведь ясно, что может начаться и воровство, и мародёрство. Да и были такие случаи: кто-то стянул две катушки проводов, но “засветился” на камерах. Полиция отреагировала быстро, и воров показательно отловили.

В первые дни войны мы видели фотографии пустых полок в киевских магазинах. Дмитрий говорит, что эта паника прошла уже через несколько дней.

— По моим ощущениям, в течение недели после начала войны жизнь нормализовалась. Народ перестал выгребать товары с полок, делать месячные запасы. Да, ассортимент уменьшился. Раньше у тебя было сто видов сыров, сейчас — два-три вида. Но дефицита нет, никто с голода не пухнет.

А вот с чем были серьёзные трудности в первые недели войны, так это с молоком. И Дмитрий ездил в большой гипермаркет, в котором были запасы молочных продуктов, привозил молоко и для кафе, и для соседей-пенсионеров.

— Молоко закупал ящиками, а консьерж разносила нашим бабушкам и дедушкам, которым было некому помочь. Они ведь почти не выходят на улицу, боятся.

Звонит пенсионерка, спрашивает: Димочка, ты в магазин будешь идти? Купи мне, пожалуйста, селёдки. И селёдку, конечно, покупаю, приношу, естественно, денег за это не беру. Ну людям нужны не только продукты. Бабушкам, которые живут одни, нужно поговорить. И вот ты заходишь в квартиру с молоком и водичкой — и пропадаешь на час за разговорами, — рассказывает Дмитрий.

Но какой бы мирной сейчас ни казалась со стороны жизнь в Киеве, ни мэр Виталий Кличко, ни киевлянин Дмитрий не советует спешить с возвращением в столицу. 

— Пока россияне были в Киевской области, здесь было опасно. Все понимали, что может прилететь что угодно. В тех районах, в которые я ездил за закупками, громыхало перманентно. Впечатление гнетущее. Сейчас, когда российские войска отодвинули, появилось ощущение спокойствия. Но я отдаю себе отчёт в том, что ракета может прилететь куда угодно и когда угодно. И опасность ракетного удара должна людей останавливать.

Но я понимаю желание людей поскорее вернуться. Родные стены очень сильно помогают пережить спокойно — если всё это можно назвать спокойствием — такое время. Вот люди и потянулись обратно в Киев. Домой-то хочется.

— Когда всё же доберёмся до Киева, что попробовать в вашей кофейне?

— Помните, в Советском Союзе был вафельный тортик со сгущёнкой? Мы делаем его сами. Он простой, но очень вкусный. И с войной мы не прекращали его делать.