Каждый десятый человек в мире имеет проблемы с обучением. У кого-то перед глазами танцуют буквы, и из них непросто сложить слово — как это было у Ишана из фильма "Звёздочки на земле". Кто-то делает в диктанте по 30 ошибок, а кто-то не способен сосчитать, сколько автомобилей стоит во дворе.

В школах большинства постсоветских стран не делают поправок на особенности таких детей. А ведь дислексия — это не приговор, а именно особенности, с которыми можно и нужно работать! Еврорадио рассказывает о том, как будущим Эйнштейнам и Пикассо (да-да, у них тоже были проблемы с обучением!) живётся в Беларуси.

Грише скоро 10 лет. До школы я не знала, что мой сын — дислексик. С трёх лет он прекрасно говорил, гонял на велосипеде и очень ритмично барабанил по кастрюлям.

В шесть лет выучил буквы. Но читать не хотел. Это теперь я понимаю, что он физически не мог сфокусироваться на слове — этому тоже надо научиться. А я злилась и ругалась. Мне казалось, что он ленится. Я требовала от него читать. Бесконечно.

"Из-за того, что я не могу что-то прочитать, я напрягаюсь, у меня в школе постоянно болит голова и я плохо соображаю. Устаю на уроках… Не хватает понимания учителя, что я — такой. "Учи, учи", — мне так всегда говорят. А я учу, я стараюсь. Если я стараюсь, читаю и мне всё равно ставят шесть за скорость — так пусть поставят восемь. Я же стараюсь!" — возмущается Гриша.

Дислексия развития — это нарушение чтения. Такая особенность функционирования центральной нервной системы, не влияющая на интеллект. Самые распространённые формы дислексии — фонематическая и оптическая. Фонематическая, объясняет нейропсихолог Анна Давидович, это когда есть сложность с распознаванием и совмещением зрительного и звукового образа буквы. При чтении дислексик заменяет буквы по звучанию или добавляет те, которых в слове нет: например, не "страшный", а "срашный", не "тумба", а "тумаба".

При оптической дислексии происходит нарушение зрительного анализа буквы и слова. Детям сложно запомнить, как выглядит буква, сложно правильно её воспроизвести и записать. Строчка при прочтении теряется, а текст разваливается.

У Гриши — оптическая дислексия. В его тетрадках "зубы" становятся "зудами", а "смех" "слехом". Поскольку у дислексиков одно полушарие "ленится" выполнять работу так же хорошо, как и другое, есть симптомы, которые могут указать на возможность наличия этого нарушения ещё в дошкольном возрасте.

До того, как Гришина своеобразность была объяснена дислексией, я понятия не имела, что он слабо ориентируется в пространстве и не может даже примерно назвать, сколько шагов надо сделать от кровати до стола. Его неумение прыгать через мяч, который отлетает от стенки, воспринимала как обычную неуклюжесть. А это, оказывается, тревожные маркеры, говорящие о проблемах в сочетанной работе двух полушарий, на которые стоит обращать внимание.

Последний год Гриша занимался со специалистом, дома каждый день стоял на одной ноге, жонглировал, тренировал угол зрения, читал слова без верха и без низа и таки научился прыгать через мяч и завязывать шнурки. У дислексиков с этим тоже проблема! Списывать из учебника теперь получается без ошибок, а читать — гораздо лучше. Он очень доволен.

"Я знаю, что Илон Маск был дислексиком. Но он стал одним из богатейших людей на планете и запустил ракету в космос! Первый раз ракета не полетела, а во второй раз — полетела. Он создал Tesla. И дислексия не помешала", — не унывает Гриша. Он отлично плавает, играет на ударных инструментах и мечтает стать актёром.

В школе он пока не столкнулся с буллингом из-за своей особенности. Но и понимания учителей не обрёл — в школьных методиках нет инструкции, как учить дислексиков.

Владислава Веретенникова, 16 лет:
писать мне нравилось меньше, чем вышивать

Владе диагностировали дислексию поздно, в 6-м классе — ей плохо давалось не только чтение, но и письмо и математика.

"Я педагог по образованию, всю дорогу билась и пыталась сама понять, что с ней не так. Видела, что с интеллектом всё в порядке. И с этой стороны зайду, и с другой, и с педагогами поговорю. Учительница младших классов дополнительно занималась, потому что ну бывают же дети, которым трудно даётся учёба, — вспоминает мама Владиславы Надежда. — А то, что у неё дислексия и дисграфия, узнала случайно. С коллегами же делишься! Была с собой тетрадка, говорю: "Ну что вот с этим можно сделать?" А коллеги — одна с медицинским образованием, вторая — специалист по обучению — говорят: "Матушка, да у вас же дислексия, дисграфия. На коррекцию!"

Сейчас Влада учится в технологическом колледже и собирается стать модельером. В шесть лет она пришла к маме с просьбой заниматься бисероплетением и принесла схему, как будет выглядеть черепашка, — придумала сама. Рукоделие стало частью жизни девочки и помогло пережить тройки в школе.

"Некоторые учителя пытались мне помочь, некоторым было просто всё равно. По русскому языку в основном у меня были одни тройки. Я их воспринимала как обычные отметки, мне было тоже всё равно. Потому что писать мне нравилось меньше, чем вышивать. И я вышивала, вязала, лепила и делала много чего другого, — делится Влада. — Я большая фанатка ленточек и всего остального рукоделия. Оно просто очень успокаивает. Если получил тройку, можно прийти домой, сесть, что-нибудь сплести, и тебе сразу станет легче, потому что хоть где-то ты можешь что-то сделать и не всегда тебе поставят тройку. О, зато по трудам всегда были десятки!"

Когда стало понятно, что Влада — дислексик, семья изменила отношение к её школьным оценкам.

"Я перестала рьяно бороться за успеваемость и пытаться традиционными способами чего-то добиться. Ну тройка — значит, тройка. Ну не может читать — не может. Мы прекрасно знали, что если Влада звонит из города, то надо, чтобы она остановилась и попыталась прочитать, убедилась, что читает слева-направо, по буквам — сын садился в машину и ехал её забирать. Сейчас, конечно, она это переросла, но были и такие проблемы.

В колледже о дислексии Влады знают куратор и несколько подруг. Поступила и сдала экзамены после первого курса девушка без проблем — старалась всё делать вовремя. За время учёбы Владислава научилась хорошо запоминать на слух то, что рассказывается на занятиях, — дома это повторять не надо.

"Ни одну мою подругу не волнует, что я дислексик. Они со мной нормально общаются. Правда, когда мы переписываемся, они иногда говорят: "Влада, пожалуйста, ради всего святого, записывай голосовые сообщения, у меня уже кровь из глаз идёт, я не могу смотреть на то, что ты пишешь", — улыбается девушка. В свободное от учёбы время Влада делает фантастических кукол — из фетра и гипса.

Чтение на скорость и вопрос "Куда идти?"

В 2019/2020 учебном году Республиканский банк данных о детях с особенностями психофизического развития насчитывал 3030 детей с дислексией и 20 774 ребёнка с дисграфией. Цифры очень приблизительные, так как не все родители считают нужным подтверждать диагноз. При этом белорусская система образования не учитывает особенности дислексиков: детей, у которых не получается хорошо читать, писать и считать, оценивают так же, как обычных школьников. Да, дислексики до сих пор читают на скорость! Единственный документ Минобразования, в котором упоминается слово "дисграфия" (нарушение письма), датирован 2005 годом.

"Предполагалось, что есть ученики, которые могут тяжело усваивать что-то либо которым будет трудно даваться овладение навыками чтения. Но о дислексии как таковой никто не говорил. Это было, скорее, специальное течение, исключительно для логопедов. И вот логопеды должны были этим заниматься. Но нас, педагогов и будущих педагогов, никто этому не обучал. Поэтому всё приходило исключительно на собственном опыте", — рассказывает Анна Грановская, учительница и главный редактор детской "Полосатой газеты".

Анна не раз сталкивалась с младшими школьниками, которым тяжело давалось чтение и письмо. Педагог отмечает, что дети, как правило, старались учиться, но у них ничего не получалось, а традиционная система — "чем больше читаешь и пишешь, тем лучше будет получаться" — не работала. Поэтому Анна "вслепую и наощупь" пыталась найти подход к таким ученикам: придумывала весёлые упражнения на скорость чтения, которые увеличивали угол зрения, и просто прививала любовь к книгам. Сейчас она посвящает дислексикам странички в "Полосатой газете": публикует рассказы специальным шрифтом — на сегодня это единственный в Беларуси ресурс, который рассказывает детям, что такое дислексия.

Диагностируют дислексию в Беларуси в центрах коррекционно-развивающего обучения и реабилитации при районных администрациях. Там же, а также в школьных пунктах коррекционно-педагогической помощи дислексики могут получить помощь дефектологов и логопедов.

"Да, с детьми занимаются, но получается так, что родителям очень сложно, во-первых, понять, что именно с ребёнком не так и куда пойти. И даже когда они задаются вопросом "Куда пойти?", начинают искать и не находят ответ на этот вопрос. Потому что просто так в интернете не найти ответов на эти вопросы", — говорит одна из координаторок инициативы Dyslexia Belarus, арт-менеджерка и журналистка Ольга Мжельская. Ольга — дислексик. Полтора года назад вместе со специалисткой в сфере неформального образования Валерией Бобковой она начала популяризировать тему дислексии в Беларуси.

Вопрос диалога с Минобразования для инициативы пока сложный: для этого необходимы бумажки с печатью, а Dyslexia Belarus пока не зарегистрированная организация. Но девушкам удаётся привлекать к семинарам, марафонам, тренингам для родителей и педагогов по теме дислексии в том числе и специалистов из системы образования.

"Все готовы к тому, чтобы делать изменения и реагировать на современность, — продолжает Ольга Мжельская. — Почему я говорю про современность — потому что можно видеть опыт той же Британии, которая ещё с 1960-х годов активно работает с темой дислексии. И тех проблем, которые есть у нас, там нет. Когда человек поступает в вуз, он заполняет бланк, и одна графа связана с дислексией. И если она есть, студентам даётся больше времени на заполнение теста, можно сдавать его письменно или устно — на выбор, на ошибки не будут обращать внимания, и они никак не будут влиять на оценку. Это такая, видимо, постсоветская особенность, что грамотность человека ставится прямо на какой-то пьедестал: вот если ты не делаешь в словах ошибки, то ты прямо молодец и вообще в жизни тебе обеспечена дорога успеха".

Современные учёные рассматривают дислексию как нейробиологическое и генетическое заболевание. И эта особенность — навсегда, говорит нейропсихолог Анна Давидович. Но, уверяет специалист, нервной системе такого ребёнка можно помочь преодолевать функциональную недостаточность:

"Если мы поймём механизм, увидим, что, к примеру, это оптическая дислексия, — ага, есть проблемы с оптико-пространственными вещами, есть проблемы с оцениванием пространства, с координацией. Окей. Давайте в этом направлении двигаться. Если я двигаюсь в этом направлении — я не просто выполняю какие-то упражнения: катаюсь на велосипеде. Я активизирую и мобилизую центральную нервную систему. Я пытаюсь более функциональными сделать те зоны мозга, которые "ленятся" выполнять свою работу. Поэтому не коррекция — а профилактика, компенсация — такие нейропсихологические идеи могут помочь мозговой зоне решать задачи, которые она должна решать".

Если у меня нет прямого пути — я найду 500 обходных

По словам Анны, дислексики, как правило, отличаются хорошим уровнем интеллекта и речевым развитием, готовностью к усвоению знаний и любознательностью. Они приспосабливаются к окружающей действительности, изобретая собственные способы обхождения своих проблем с обучением:

Но пока будущий успех дислексика в Беларуси во многом зависит от стойкости самого ребёнка и включённости в проблему родителей: процесс обучения ложится на их плечи. Родителям приходится вместе с ребёнком проходить школьную программу, постоянно читать вслух, интуитивно нащупывать оптимальные способы подачи учебного материала, искать подходящих учителей, дефектологов и школы для своих детей. Потому что зачастую школьные пункты коррекции и учителя не взаимодействуют и дислексик остаётся в школе один на один со своей проблемой.

Впрочем, Анна Давидович говорит, что родителям стоит чуть меньше тревожиться:

"Взрослые вкладывают в проблему гораздо больше смыслов, чем дети. Мы накручиваем себя: он будет не такой, как все, общество его отвергнет... Но чем меньше тревожитесь вы, тем меньше будет тревожиться по этому поводу ребёнок. Сейчас ребята уже слушают учебники, как аудио-книги, они разрабатывают для себя какие-то свои стратегии усвоения информации. Учёба и такое вот чтение — это один из способов познания мира. Один из — их много. Если этот канал не работает — найдётся обязательно какой-то другой, твёрдо это знаю. Поэтому я бы, правда, по этому поводу сильно не переживала, а посмотрела: ага, такая задачка, как мы её интересно вместе можем решить?"

При поддержке "Медиасети"