Серию массовых уличных акций в 1996 году назвали "горячей весной". Люди выходили на улицу в День Конституции 15 марта, затем на протест против подписания в Москве соглашений с Россией 2 апреля. Потом был День Воли. А самым ярким событием стал "Чернобыльских шлях".

Десятки тысяч демонстрантов, перевёрнутые милицейские машины, избиения и задержания… Протестующих тогда поддержали депутаты Верховного Совета, которые были в оппозиции к Александру Лукашенко. Они были и среди участников шествия.

Первые политзаключённые в истории современной Беларуси, попытка импичмента, второй референдум — всё это тогда же, в 1996 году, по результатам "горячей весны".

Прошло 25 лет. Вспоминаем, как это было.

В начале 1996 года состоялось первое заседание нового состава парламента — Верховного Совета 13-го созыва. "Уже первые часы работы показали, что идиллического взаимопонимания в отношениях двух ветвей власти ждать вряд ли приходится", — писала в те дни "Белорусская деловая газета".

В первый же день Александр Лукашенко и депутаты разругались из-за доступа к СМИ.

"Некоторые парламентарии заявляют, что мы не должны идти на конфронтацию с исполнительной властью. Я же считаю, что священная обязанность парламента — идти на конфронтацию со всеми, кто неоднократно нарушал и нарушает Конституцию и призывает к невыполнению решений Конституционного суда", — говорил ставший тогда депутатом Станислав Богданкевич.

Лукашенко тем временем мог подписать указ о назначении главы Нацбанка без согласования с парламентом. Депутаты возмущались, пытались бунтовать. Противостояние нарастало.

Возмущались и простые люди. Рабочие 12 предприятий собрались устроить в Минске акцию протеста из-за несогласия с экономической политикой в стране.

В итоге в конце февраля Лукашенко был вынужден, как сам говорил, "тушить пожар" — поехал на встречу с рабочими. Там он пообещал ликвидировать задолженности по зарплате, а особо недовольным предложил писать ему письма приблизительно такого содержания: "Лукашенко, мы тебе больше не доверяем — думай, где ты будешь дальше работать".

Наконец, 2 апреля Лукашенко подписал в Москве с Борисом Ельциным Договор о создании сообщества Беларуси и России. Многими это было воспринято как угроза независимости Беларуси.

Первая массовая акция той весны — митинг по случаю Дня Конституции 15 марта — собрала около трёх тысяч человек. Но уже 24 марта — в воскресенье накануне Дня Воли — на улицы вышли десятки тысяч.

"Таких массовых акций в Минске не было с 1991 года", под таким заголовком вышла статья в "Народной газете".

"Было очевидно, что городские власти не ожидали такой активности", — писала "Белорусская деловая газета".

Горисполком не разрешил шествие. За час до начала на площади Независимости были и милиция, и ОМОН. Но власти явно не ожидали, что придёт столько людей.

"По пути следования демонстранты буквально смяли несколько кордонов ОМОНа, перегородивших проспект, и благополучно вышли к оперному театру, где и состоялся полуторачасовой митинг", — писала БДГ.

"Каля цырка (на скрыжаванні праспекта з вул. Я. Купалы) дэманстрацыю сустракаў сам мэр Мінска Ярмошын — у даўгой скуранцы, белай кашулі пры гальштуку, але крыху напалоханы. За спіной мэра на шырыню ўсяго праспекта стаялі чатыры ланцугі міліцыянтаў, узброеных дубінкамі. Але дэманстранты ішлі сваім маршрутам (паварочваючы да Опернага)", — описывала ход событий газета "Свабода".

На митинге решили идти к телевидению — просить эфир. К телецентру на Коммунистической подошло около 10 тысяч человек. У здания стояли две цепи ОМОНа. Зенона Позняка и Павла Знавца пропустили внутрь — договариваться об эфире.

Это было воскресенье — руководителя БТ Григория Киселя на месте не было. С ним пытались связаться по телефону, но так и не смогли дозвониться. За это время к телецентру стянули подкрепление.

"В первых рядах находились спецназовцы, вооруженные металлическими щитами, баллончиками с газами и дубинками. Перестроившись "свиньей", они стали теснить толпу в направлении Свислочи. Против демонстрантов были использованы газ и дубинки. Действиями милиции руководил мэр Минска Владимир Ермошин", — описывала ситуацию "Белорусская деловая газета".

Тогда обошлось без крови. Из здания телецентра вышел Позняк, сказал, что связаться с руководством телекомпании не удаётся, и призвал митингующих разойтись.

Часть людей решила вернуться к площади Независимости, и вот там — на подступах к ней, как писала "БДГ", — "разыгрались по-настоящему трагические события дня": "Наведение порядка превратилось в элементарное избиение безоружных людей". В итоге от милицейских дубинок пострадали несколько десятков человек, по меньшей мере четверо были госпитализированы. МВД сообщило о 12 задержанных.

"Никто не ожидал, что столько минчан готовы выступить в защиту государственного суверенитета под бело-красно-белыми флагами и что столь бурную реакцию вызовут заявления Александра Лукашенко о создании Союзного государства", — подводило позднее итог акции издание.

Десятки тысяч человек снова вышли на улицы Минска 2 апреля — в день, когда Лукашенко в Москве подписывал соглашение о создании сообщества Беларуси и России. И вновь это была неразрешённая акция.

Но в этот раз милиция подготовилась основательнее: подходы к площади Независимости перегородили поставленными поперёк тротуара МАЗами и автобусами.

"Вы што здурнелі? — здіўлена пытаецца ў маёра жанчына. — Я не бэнээфаўка! Я на паштамт іду!" — "Нельга", — описывала происходящее в тот день у площади Независимости газета "Свабода".

Транспорт шёл без остановок. Выход из метро был закрыт. Но люди всё равно собрались и по тротуарам двинулись в сторону ГУМа. Там попытались выйти на проезжую часть, но безуспешно. У цирка повернули в сторону оперного, дошли до Дворца спорта. Провели митинг и разошлись.

"Гэтая акцыя адрознівалася ад іншых тым, што прыкладна 70-80% дэманстрантаў — моладзь ва ўзросце ад 16 да 25 гадоў", — писала "Свабода".

С небольшим опозданием фоторепортаж с акции дала и "Народная воля" — в то время она была вынуждена печататься в Вильнюсе, что сказывалось на оперативности. Статью озаглавили "Доносить правду до людей никогда не поздно". Редакция напомнила, что этих фото не было в пропрезидентских изданиях, и если бы не иностранные СМИ, то "мало бы кто знал, что происходило в Минске".

Президентская пресса тогда действительно пожадничала снимков, но совсем не заметить эту акцию всё-таки не смогла. "Знамя юности" писало про желание организаторов протестов "засветиться", про толпу зевак, которых они собрали по городу, про то, что, "придя на место, они не смогли заполнить даже площадку перед Дворцом спорта".

"Доколе правоохранительные органы будут попустительствовать экстремистам, которые препятствуют движению троллейбусов, автобусов и даже машин скорой помощи? Кто посчитает, сколько было истрепано нервов у воспитателей детских садиков и сколько было пролито ребячьих слез из-за того, что в этот вечер чьи-то мамы и папы не могли забрать детей из детских садов? Кто ответит за все это?.." — возмущались авторы издания. Прошло 25 лет, но риторика государственных СМИ, кажется, ничуть не изменилась.

Накануне 10-летия аварии на ЧАЭС Лукашенко поехал в пострадавшие районы. Люди жаловались ему на маленькие зарплаты, на то, что дети болеют. По ответам президента становится ясно, что уже в 1996-м у Лукашенко был сформирован "фирменный стиль", который останется с ним на долгие годы.

Почему такие зарплаты?

"Да потому что надаивает она от коровы всего несколько литров молока. Такую корову лучше выпустить в лес и вообще обойтись без доярки. Молока будет столько же", — цитирует Лукашенко "Советская Белоруссия".

Маленькие пенсии?

"Так в Украине еще меньше".

Дети болеют?

"Пообещал направить сюда серьезную гуманитарную помощь, которая придет из США на его личное имя", — рассказывала СБ.

В той поездке Лукашенко говорил: "Всё больше, глядя на брошенные земли, поля, на отселенные деревни, убеждаюсь, что нам рано или поздно придётся вернуться на эти земли, возвращать их к жизни". Его оппоненты отреагировали резко. "Крызіс эканомікі штурхае уладу "эканоміць" на здароўі і будучыні нацыі", — говорило БНФ в обращении к международному сообществу накануне "Чернобыльского шляха".

Шествие опять было неразрешённым. И тем не менее собрало, по разным оценкам, от 30 до 60 тысяч человек. От Академии наук люди шли в центр. Но уже меньше чем через километр, на выходе с площади Якуба Коласа, демонстрантов ждали кордоны.

"Усю шырыню праспекта перагарадзілі міліцэйскімі "Жыгулямі". Дэпутаты Станіслаў Шушкевіч і Аляксандр Дабравольскі адарваліся ад калоны і пайшлі наперад, каб переканаць міліцэйскае начальства вызваліць дарогу "Чарнобыльскаму шляху". Але палкоўнікі не хацелі слухаць ніякіх аргументаў", — писала "Свабода".

Среди демонстрантов были полтора десятка человек из украинского национального движения УНА-УНСО (позднее на его платформе был создан "Правый сектор"). Также в колонне шли представители белорусской организации "Белый легион".

"Было бачна, як аднекуль з сярэдзіны пад сцягамі "Белага легіёну" і УНСО да кардонаў падцягнулася група дужых хлопцаў. Моладзь ажывілася. Дзве міліцэйскія машыны былі перакуленыя", — восстанавливала ход событий "Свабода".

Начались стычки с милицией. Правоохранители применили дубинки, в ответ полетели песок и камни. В итоге демонстранты всё-таки прорвали кордон. Но на перекрёстке с Козлова людей ждала новая преграда. На этот раз проспект был перекрыт военными грузовиками, вторым рядом стояли трамваи.

На этой раз всё решилось путём переговоров. Лидеры сумели убедить милицейских начальников пропустить людей чуть дальше по проспекту, чтобы они смогли попасть ко Дворцу спорта. Там и состоялся митинг.

Государственная пресса откликнулась на "Чернобыльский шлях" в своей тональности:

"Миллионы телезрителей видели, как разбушевавшиеся "демонстранты" перевернули служебные автомобили минской ГАИ. Какое все это имело отношение к "скорби", которую так громко изображали участники шествия, сказать трудно… Вандализм! Высокими словами можно прикрыть самые низкие поступки", — возмущалась "Советская Белоруссия".

Спустя несколько дней публицист Семён Букчин на страницах "Народной воли" ответил на упрёки о радикалах из Украины, перевёрнутых милицейских машинах и летящих в милицию камнях и бутылках: "Чьи приказы выполняли эти люди, бросавшие бутылки и камни в милиционеров, громче всех оравшие, призывавшие штурмовать, бить, крушить, — вот проблема…"

А ещё он писал о том, что "видел собственными глазами: по проспекту шли белорусские студенты, нормальные, симпатичные молодые люди, шли их педагоги (те, которых обещал уволить или уже уволил Лукашенко), шли белорусские интеллигенты, ученые, актеры, писатели. Врачи, художники, журналисты… Было немало молодых рабочих, и не надо говорить, что их обманули, что они не знали, зачем вышли на улицу. Знали. Их вывели на "Чернобыльский шлях" не только горькая дата в истории страны, но и обостренное чувство гражданского национального достоинства, постоянно унижаемого и оскорбляемого ложью, цинизмом, бескультурьем и произволом власти".

После 1 мая 1996 года уличная активность пошла на убыль. Впереди были серьёзные баталии президента с парламентом. Их итогом стали попытка импичмента, новая Конституция и разгром Верховного Совета. Но это уже другая история.